– Шмыкозявки цыц, вы чьи? – Давид кивает на моих четырехлетних дочек-близняшек.
– Ее, – тычет в меня указательным пальцем Вита.
– Шам шмакозявка, шапливый баклажан! – бурчит Аминка. – Ты нам решторан раздавил, и теперь у наш нет меню!
Не слушает их. Переводит на меня взгляд.
– Твои? – переспрашивает, будто не верим им.
– Мои!
– Это ты сказала на моей машине нацарапать “ХУ”?
– Я не успела еще одну букву дописать, – заявляет Вита.
– Какую? И краткое?
– А я еще не знаю, как она называется.
– Кто будет оплачивать удаление этой наскальной живописи? – кивает мне.
– Да у тебя страховка все покроет, – заступаюсь за дочек. – Зато на всю жизнь запомнишь, что у нас во дворе не паркуются на тротуарах.
– У вас? А вы что, тут живете? – кивает на дом.
– Да.
– Надеюсь, не в этом подъезде?
– Не надейся, в этом. Лучше съезжай с нашего района, тут опасно.
– Да нет… мне нужен именно этот.
Пять лет назад мы разругались в пух и прах. Никто не захотел уступать, каждый остался при своем. На эмоциях развелись. Только потом я узнала, что беременна. И сейчас, когда я встретила достойного отца для своих девочек, появляется бывший муж. Не просто появляется, а покупает квартиру в одном доме со мной, открывает свое кафе и еще, баклажан, предлагает решить мою проблему.
