— Никитин Артём Дмитриевич. Три месяца отроду. В свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк.
Частный сыщик бросает распечатку документа и снимки с младенцем мне на стол. Сопоставив их со своей детской фотографией, убеждаюсь, что малыш — моя вылитая копия. Значит, мне солгала… Это не её племянник. Это её сын. Наш сын!
— Чей ребёнок скончался в реанимации три месяца назад? Всё это время я считал сына мёртвым! — сатанею, ощутив предательский удар поддых.
— Отказник. Малыш родился в одно время с вашим.
— Стерва… — яростно шиплю, поднимая со стола мобильный и набирая номер девчонки, о которой всё это время я запрещал себе мечтать.
Сбрасывает и сходу отправляет в ЧС. Зараза!
— Максим, только генетическая экспертиза даст стопроцентную уверенность, — говорит мой адвокат.
— Она отказывается идти на контакт, — прохрипев, прокручиваю на пальце обручальное кольцо.
— Проведи тайное ДНК-исследование, — советует Валевский, понижая голос. — Как только подтвердится, что мальчик — твой кровный наследник, мы предъявим на него законные права.
